Парень сидел на парапете среди гудящего проспекта. Мимо пролетали машины, звенели велосипедисты, встречались люди. От мраморных плит, выстилающих вход в метро, поднималось тепло. Из толпы, что монотонным строем шла по проспекту выглядывали отдельные лица. Вот девушка, в широко открытых глазах видно совершенное отчаянье. Из глаз пустыми провалами зиял разрушенный дом, переломанные мечты. На пальце девушки было обручальное кольцо. Она, видимо, вновь возвращалась к человеку, который разрушил всё что мог, но каждый вечер она каким-то чудом находила что-то ещё не разрушенное и отдавала на растерзание. Стайка девочек-подростков о чем-то щебетала и заливалась громким смехом. Эти ещё не знают, как правильно пишется слово «отчаянье», а повезет – не узнают и вовсе. Маленький мальчик нарезал круги вокруг медленно идущей бабушки. Малыш уже успел понять, как тяжело ей составлять ему компанию и не тянул вперед за руку как год назад, но энергия била через край и он носился вокруг, повторяя, что он Фобос, а бабушка – Марс. Молодая пара спешила на какую-то встречу. Парень злился, а девушка путалась в длинном платье и собственных требованиях к окружающему миру. Выглядело забавно, но где-то рядом был совершенный провал. Мрамор не остынет и за ночь, он напитался солнцем на несколько часов и теперь щедро отдает его, немного обжигая тонкую кожу кистей. Мимолетный взгляд на часы, секундная стрелка двигалась как-то медленно и искорежено, раз в шестьдесят секунд пиная минутную. Людской поток редел. Часы показывали прошедшие полтора часа. Ноги затекли, парень прошелся вдоль парапета, поискал в карманах пачку сигарет, зажигалку. Щелчок кремния отсалютовал началу второго часа. В детских книгах писали об индейцах, назначавших встречи во время второй луны. И пришедший первым садился, поджав гудящие от усталости ноги и терпеливо ждал. То, что в детстве казалось безумным поступком, спустя 15-20 лет стало восприниматься как норма. Желудок урчал, противясь отсутствию завтрака-обеда-ужина – организму ведь не объяснишь, что по часам кушать скучно.
Парень подхватил рюкзак и заглянул в ближайший магазин. Захватил бутылку воды, какой-то еды – брал то, что попадалось на глаза, очередную пачку сигарет и, расплатившись, вернулся на проспект. Парапет показался чем-то сродни родного кресла, так же распростер теплые объятия. Устроившись удобно, достал из карманов наушники, мобильный телефон. Зацепил глазами электронный циферблат часов – время отсчитало ещё с десяток минут. Из наушников полилась музыка, укачивая и унося куда-то вдаль. Из рюкзака выпрыгнул скейтчбук с парой карандашей внутри. Темный грифель касался бумаги, черточки и штрихи становились в хоровод, создавая причудливую картинку. Маленький рогатый дух бродил по полю, собирал веточки. А на самом краю белого листа было видно существо, что заманивало куда-то за край листа. Парень рисовал, не задумываясь о том, что спрятано за пределы белого листа. Ветер, гуляющий по проспекту, шевелил отросшие волосы и толкал минутную стрелку наручных часов.
Теплый ветер становился сильнее, но не мог достучаться до кожи, в один миг сменившейся на чешую. В свете заходящего солнца она отдавала металлическим блеском. В горох солнце садилось долго. Причудливо пряталось за утесы и выглядывало через какое-то время, смеясь. Было тихо. Весь маленький мирок знал – горы – обитель драконов. Великих покровителей, мудрых и спокойных, способных сжечь неповинного чужака одним громким «Апчхи» и затем не пожалеть о сделанном ни разу за столетия. Они появлялись там редко, оставляя свою крепость пустынной и неприступной. Кто-то присматривал за своей семьей, засыпая у костров, разведенных на опушке леса или на берегу близ воды. Кто-то нырнул в свою прошлую жизнь, борясь со столбиками цифр на работе, дежуря в приёмном отделении городской больницы или укачивая трехмесячную дочь.
К горам подходит озеро, его воды – совершенное зеркало. После тех озер, что сотнями притягивали горожан в летний зной – сказочное явление. Дракон медленно пролетает над водой, разглядывая своё отражение, несмело пробует силу крыльев, втягивает в себя полузабытый запах этого хрупкого мира. Совершенное спокойствие окутывает его. Он впитывает в себя краски подкрадывающейся осени и свечкой взмывает в небо. Сильные крылья ловят порыв ветра. Огромный ящер со скоростью ракеты взмывает в высь. Чешуя легко разрывает низкие облака, на теплом носу остаются капельки воды. Глубоко вдохнув, он складывает крылья и камнем летит к земле. Вокруг морды свистит ветер, земля, приближаясь, поёт монотонную песню. Перед самой поверхностью ещё один короткий взмах, огромное тело плавно приземляется на берег озера. Рогатая морда касается травы, он умиротворенно вздыхает. Шелестит трава. Вода с плеском чешется об обрывистый берег. Маленькое королевство сонно потягивается, готовиться к умиротворенному и спокойному сну.
Проспект затихает. Изредка проносятся мотоциклисты, разрывая сонную негу главной улицы города. Минутная стрелка движется вперед, толкая время и события. Во многих домах уже собираются лечь спать, после тихого ужина. Кто-то оставил на кухне гору немытой посуды, зная, что вымоет утром. Девушки заканчивают наносить вечерний макияж и выбираются из дома, чтобы провести эту ночь в окружении каких-то людей, клубного шума или пустынного города рядом с родным человеком.
- Штриховал бы мягче. Нужно вот здесь растушёвывать теперь, – девушка заглядывала через плечо и улыбалась. Растрепанные волосы выбивались из пучка пружинами, стрелки делал глаза больше.
- Позже доделаю, - стейчбук полетел обратно в рюкзак, вместе с наушниками и карандашами. – Будешь пиццу?
Теплый город стелился под ногами, где-то рядом в бетонных стенах гудела река. Наручные часы закончили отсчитывать четвертый час. Оставалось лишь бродить по улицам, обсуждать прошедший день и верить в лучшее.
